Морли Каллаган - Подвенечное платье [Сборник рассказов]

— Разве я когда-нибудь жаловалась?

— Нет. Конечно, нет!

— Ты сам сказал, что тебе все надоело. С меня довольно!

— Нет, Инес! Ты мне не надоела. Просто мне осточертело занимать у тебя деньги и позволять тебе делать мне подарки. Мне бывало очень стыдно, когда ты платила за кофе, сигареты и всякое другое. Понимаешь?

— Я ведь не жаловалась, а ты все время твердил, будто я чем-то недовольна.

— Ты меня не так поняла, Инес! Мне самому хотелось что-нибудь сделать для тебя. Я не выдержал и потому накричал на тебя. Не ты, это я был недоволен.

— Ну, что ж. Ты так часто твердил об этом, что мне пришлось поверить, — сказала она, устало вздохнув. — Быть может, и мне не все нравилось.

— Инес, неужели это я внушил тебе мысль, что все безнадежно?

— Да, ты!

— Значит, я болван. Прости меня, Инес. Я люблю тебя.

Но она отвернулась, словно не желала его слушать, и взялась за ручку двери. Она не хотела, чтобы он заметил, как сильно ее расстроили его слова. Открыв дверь, она едва слышно сказала:

— Спокойной ночи, Джо.

— Я не уйду. Ты не можешь поступить так, Инес! Скажи, где ты была сегодня вечером? — произнес он. Прижавшись лбом к стеклу двери, он успел заметить, как промелькнули ее ноги, а потом туфли, когда она взбегала по лестнице. От обиды он готов был забарабанить в дверь кулаками, но почти сразу же почувствовал невероятную слабость.

Он отошел от двери, пересек улицу, чтобы взглянуть на окна ее квартиры. Уставившись вверх, он долго стоял в надежде увидеть ее движущуюся тень на опущенных шторах окна, но тень не появлялась и ничто не говорило о ее присутствии. Наконец он заметил, как штора на окне чуть-чуть шевельнулась в самом нижнем уголке и оттуда пробилась маленькая, узенькая полоска света. В комнате кто-то был, и этот кто-то украдкой осматривал улицу. Это она, подумал он, спрятавшись, наблюдает за ним — ей, вероятно, пришлось для этого опуститься на колени. Он почувствовал прилив радости. Инес не может оставить его так просто. Она наблюдает за ним. Это из-за него она опустилась на колени у окна — ее влечет к нему, она не в силах отойти от окна, пока он стоит здесь на улице.

Было мучительно сознавать, что она совсем рядом, а поговорить с ней он не может. Ему так хотелось извиниться перед ней за все, что могло убить ее нежность, которую она к нему питала. Ведь это ради него она стоит у окна и наблюдает за ним. И это так обрадовало Джо, что ему страшно захотелось совершить нечто такое, что убедило бы ее снова вернуться к нему. Он утешал себя надеждой, что, если он будет упорно стоять и смотреть в окно, она отодвинет штору, выглянет из окна и нетерпеливо позовет его к себе. Такой же летний вечерний воздух и неясный шум города окружал их сейчас, как и в прошлые вечера, когда они были так близки друг другу. О, если б она могла услышать! Как бы он молил ее о прощении!

— Я не обижаюсь, Инес. Тебе следовало бы только сказать, когда я позвонил, что ты пойдешь сегодня с другим, — прошептал он.

Он догадывался, что она стоит на коленях у подоконника и не знает, как ей поступить: тревога и горечь последних дней борются в ней с тем глубоким и расслабляющим чувством неуверенности, которое охватило ее.

— Ведь тот парень, — заговорил он во весь голос, — тебе безразличен! Да, Инес? Ты просто хотела немного развлечься с ним, ведь это так, дорогая?

По мере того как он вглядывался в окно, в нем росла убежденность в своей правоте — росла уверенность, ибо она все еще стояла там, у окна, на коленях. Вся их любовь, постепенно возникшая из множества милых, трогательных и незабываемых мелочей, всеми силами противилась горечи, накопившейся за последнее время. Стоя на улице, по которой они так часто вместе прогуливались, и вспоминая о той близости, которая их соединяла, он испытал новый прилив храбрости. Ему показалось, что своим упорством он сломил ее и она сдалась и вновь стала его Инес. Он направился через дорогу, продолжая неотрывно глядеть на освещенное окно.

Но, когда он достиг середины улицы, исход поединка между ними был решен: она покинула свое место у окна, потому что свет в комнате вдруг погас.

Как безумный, он бросился к дверям и нажал на звонок; он немного подождал, затем снова нажал и давил на кнопку беспрерывно. Никто не отзывался, и ему хотелось закричать: «Что с тобой случилось, Инес? Неужели ты думаешь, что я спятил? Ну, хорошо! Погоди!»

Он бросился бежать вдоль улицы в надежде, что топот его ног привлечет ее внимание и она не сможет уже думать ни о ком другом; его мысли лихорадочно метались вместе с ним: «Думает, что поступает правильно. Решила, что я ничего не стою. Посмотрим! Значит, я бродяга, безработный? Не могу показать девушке даже город, как тот тип в сером костюме, что раскатывает в такси. Предположим, что у меня два года не было ни одного костюма. Верно, я выгляжу, как бродяга. Ну, подождите! Это большой город. У меня будут деньги, будут костюмы, будут девушки, красивые девушки». Эти мысли мелькали в голове, словно он превратился в жизнерадостного и самоуверенного молодого человека. Он добежал до перекрестка и остановился. Ни малейшего ветерка, воздух был теплый и влажно-душный. Он окинул взглядом растянувшиеся огни Седьмого авеню, а потом устало вздохнул.

Морли Каллаган родился в Торонто в 1903 году в семье иммигрантов-ирландцев. В 1928 году он окончил университет и в том же году вышел в свет его первый роман «Странный беглец», который имел большой успех. В 1923 году еще студентом он сотрудничал в газете «Торонто стар», где познакомился с работавшим там в то время Хемингуэем. Хемингуэй прочел один из его ранних рассказов и сказал, что считает Каллагана настоящим писателем, посоветовал ему продолжать писать. Хемингуэй уехал в Париж, откуда вел с Каллаганом переписку; он помог Каллагану поместить несколько рассказов в парижских журналах. В 1929 году Каллаган, получив гонорар за свой первый роман, отправился в Париж, где в то время находилось много американских писателей, и прожил там год. В Париже он регулярно встречался с Хемингуэем и Фицджеральдом. Этот период своей жизни Каллаган описал в своей последней книге «То лето в Париже». Этот же самый период был изображен Хемингуэем на много лет раньше а «Празднике, который всегда с тобой». После возвращения из Парижа связь Каллагана с Хемингуэем прервалась, что, как рассказывает Каллаган в своей книге, было вызвано недоразумением. Однако отношение Хемингуэя к творчеству Каллагана стало известно в литературных кругах и способствовало его популярности.

Каллаган — автор шести романов, нескольких пьес и большого числа рассказов. Герои его произведений — люди, которые не могут приспособиться к жизни в обществе, где деньги сильнее человека, униженные и оскорбленные, жертвы сильных и богатых.

Каллагана часто обвиняют в том, что стиль его слишком «сух и деловит», что реализм его излишне прямолинеен и граничит с натурализмом. Каллаган далек от современных модных литературных течений Запада; в беседе с критиком Р. Уивером он сказал: «Перед писателем стоит задача тем или иным способом уловить темп, направление и образ жизни его современников, понять их мысли и чувства, а не рассуждать на эти темы». Он считает, что писатель должен изображать без прикрас то, что он видит собственными глазами.

Романы Каллагана гораздо менее удачны, чем его рассказы, им не хватает стройности и глубины. Он обладает даром делать зарисовки, а не писать большие полотна. Каллаган написал десятки рассказов, в настоящем сборнике представлено всего двенадцать, но прочитав их, можно представить себе, какой он видит жизнь своих современников и какие проблемы его волнуют.

Во вступлении к сборнику своих рассказов (издание 1959 года) Каллаган писал: «Меня интересуют проблемы, связанные с самыми разными людьми, но только не с очень богатыми», И действительно, герои рассказов не только не «очень богатые» люди, а в большинстве своем очень бедные. Это — безработные, мелкие служащие, измученные заботами женщины, обездоленные дети.

Повествование ведется в бесстрастном тоне, автор как бы делает зарисовки отдельных сцен из человеческой жизни, — эпизодов, внешне кажущихся незначительными. Он придерживается принципа, провозглашенного Хемингуэем, — о простых вещах писать просто. Не только события, но и мысли и чувства своих героев, он излагает сухо и лаконично. Однако это лишь внешняя бесстрастность, под которой угадываются горячие чувства, глубокое горе, страх перед жизнью.

Герои рассказов также немногословны, как и автор, они сдержанно выражают свои чувства, диалог предельно сжат, но внутренний облик героя, его моральное состояние и эмоции, — все недосказанное ярко проявляется при чтении рассказа. Правда, Каллаган широко пользуется приемом внутреннего монолога, но ив этом случае не все договаривается до конца.